На полях Руси
В поставленном Игорем Гаркавенко вопросе «бытия вопреки» украинского национализма оставим ремарку: организованное украинское националистическое движение милитаризовалось дважды — в 1991 г. как реакция на ГКЧП, и в 2014 г. как реакция на интервенцию. Это веховые точки в возникновении качественно новых формаций (УНСО, СНПУ — «Правый сектор», «Азов»). Из них исходят две разветвляющиеся силовые линии, о которых поговорим на завтрашней лекции «Две души украинского национализма»: линии запорожского и реестрового казачеств, махновщины и гетманата (национал-революционеры против национал-империалистов, разбойники против солдат, черно-красные «левые» УНСО-ПС против сине-золотых «правых» СНПУ-«Азов»). Два ответа на вызов Империи: автономные горизонтальные сети, подрывная революционная и партизанская борьба (Запорожье, Колиивщина, махновщина, УПА) — и создание собственного имперского проекта либо вертикальная интеграция в Империю на особых правах (княжеская Русь, реестровое казачество, гетманаты).
Два разных человеческих типа, два разных националиста: живущий «по понятиям» маргинал-УНСОвец или романтик-«правосек» — и руководимый волей к власти, системный «патриот»-империалист. Воплощение архетипов: Корчинский—Ярош—Билецкий. Дмитрий Ярош и «Тризуб» — олицетворение «середины» между двумя полюсами: достаточно романтичный, но и достаточно упорядоченный политический солдат — способный на организованную борьбу, но не на реализацию власти. Это разные вожди, типажи которых воспроизводятся в истории и под которых собирается соответствующая им свита. Более того, национал-империалисты — не вполне украинцы по духу, но, скорее, восходят к нордической киево-русской и велико-литовской традиции, тогда как национал-революционеры — преемники скифов, глас свободной степной души. На Украине пересекаются два мифа: Града и Степи, оседлая Русь и Дикое Поле. В этом разрыве — и цивилизационный, и ментальный разлом нации, ее двойственность и постоянное существование в войне против всех.
«Революционные события на Украине впервые на постсоветском пространстве поставили вопрос жесткого противостояния общества и государства. Так и не став суверенным государством-нацией, Украина, как и большинство постсоветских республик, постепенно деградировала до уровня государства-корпорации, обеспечивающего лишь интересы олигархии и политического класса — и полностью сбросившего балласт социальной ответственности, предоставив общество самому себе. Кризис 2013-2014 гг. привел к первичной перезагрузке системы, в следствие которой впервые в качестве политического субъекта оформилось гражданское общество: как волонтерское и правозащитное движение, самоорганизованные общественные структуры Майдана, самооборона и вооруженные добровольческие батальоны. Возник новый проект сетевого государства, предполагающего окончательную ломку старой системы и ее замену низовыми структурами сетевого общества, делегирующими государственной надстройке всего лишь часть властных функций и полномочий. В контексте центробежных процессов как на Украине, так и на сопредельных с ней территориях, мы подходим к формуле «Новой Руси» как особой идеи сетевого общественно-административного и геополитического переформатирования пространства. Ее «лабораторией» и одновременно «полигоном» становится постмайданное украинское общество во всем своем спектре, включающее не только революционные, но и сепаратистские движения — в некотором смысле, дополняющие общую логику децентрализации и демонтажа как олигархического государства-корпорации, так и несостоявшегося суверенного государства-нации — на смену которым приходит сетевое общество Новой Руси».
К прочтению:
«Автономия пространства. Украинская революция» (2014)
«Сетевая империя Новая Русь» (2014)
«Украинская (Кон)федерация. Интегральный сепаратизм» (2015)
К просмотру:
«Активистам. Добровольцам. Националистам» (2015)
«Украина. Доктрина без альтернативы», часть 1 (2015)
«Украина. Доктрина без альтернативы», часть 2 (2015)
«Сетевое государство: Новая Русь» (2015)
Два разных человеческих типа, два разных националиста: живущий «по понятиям» маргинал-УНСОвец или романтик-«правосек» — и руководимый волей к власти, системный «патриот»-империалист. Воплощение архетипов: Корчинский—Ярош—Билецкий. Дмитрий Ярош и «Тризуб» — олицетворение «середины» между двумя полюсами: достаточно романтичный, но и достаточно упорядоченный политический солдат — способный на организованную борьбу, но не на реализацию власти. Это разные вожди, типажи которых воспроизводятся в истории и под которых собирается соответствующая им свита. Более того, национал-империалисты — не вполне украинцы по духу, но, скорее, восходят к нордической киево-русской и велико-литовской традиции, тогда как национал-революционеры — преемники скифов, глас свободной степной души. На Украине пересекаются два мифа: Града и Степи, оседлая Русь и Дикое Поле. В этом разрыве — и цивилизационный, и ментальный разлом нации, ее двойственность и постоянное существование в войне против всех.
«Революционные события на Украине впервые на постсоветском пространстве поставили вопрос жесткого противостояния общества и государства. Так и не став суверенным государством-нацией, Украина, как и большинство постсоветских республик, постепенно деградировала до уровня государства-корпорации, обеспечивающего лишь интересы олигархии и политического класса — и полностью сбросившего балласт социальной ответственности, предоставив общество самому себе. Кризис 2013-2014 гг. привел к первичной перезагрузке системы, в следствие которой впервые в качестве политического субъекта оформилось гражданское общество: как волонтерское и правозащитное движение, самоорганизованные общественные структуры Майдана, самооборона и вооруженные добровольческие батальоны. Возник новый проект сетевого государства, предполагающего окончательную ломку старой системы и ее замену низовыми структурами сетевого общества, делегирующими государственной надстройке всего лишь часть властных функций и полномочий. В контексте центробежных процессов как на Украине, так и на сопредельных с ней территориях, мы подходим к формуле «Новой Руси» как особой идеи сетевого общественно-административного и геополитического переформатирования пространства. Ее «лабораторией» и одновременно «полигоном» становится постмайданное украинское общество во всем своем спектре, включающее не только революционные, но и сепаратистские движения — в некотором смысле, дополняющие общую логику децентрализации и демонтажа как олигархического государства-корпорации, так и несостоявшегося суверенного государства-нации — на смену которым приходит сетевое общество Новой Руси».
К прочтению:
«Автономия пространства. Украинская революция» (2014)
«Сетевая империя Новая Русь» (2014)
«Украинская (Кон)федерация. Интегральный сепаратизм» (2015)
К просмотру:
«Активистам. Добровольцам. Националистам» (2015)
«Украина. Доктрина без альтернативы», часть 1 (2015)
«Украина. Доктрина без альтернативы», часть 2 (2015)
«Сетевое государство: Новая Русь» (2015)
0 коментарів